БАТАШЕВЫ.
МОСКОВСКОЕ НАСЛЕДИЕ

Баташевы. Московское наследие

Более 260 лет назад заводчики Андрей и Иван Баташевы построили в центральной России около 20 железоделательных заводов. Эти предприятия, ставшие промышленными символами своей эпохи, во многом определили развитие отечественной металлургии и заложили основы будущей индустриальной революции.
О роли Баташевых для страны напечатаны очерки, изданы книги, сняты фильмы. До нашего времени дошло немало сведений об архитектурном наследии Баташевых-Шепелевых, об уникальном чугунном художественном литье, которым славились их заводы. Но до сих пор эта информация была разрозненной.
В этом издании впервые собраны истории главных архитектурных памятников, связанных с деятельностью приокских металлургов в столице России.
Получился уникальный срез эпохи в архитектуре, инженерии, скульптуре. Своего рода путеводитель по баташевским местам Москвы. Символично, что книга выходит в год 265-летия выксунского завода ОМК, который стал преемником и продолжателем дела братьев Баташевых.
Уверен, эта работа, которая рассчитана на широкий круг читателей, поможет приоткрыть интересные страницы истории нашей столицы и по-новому взглянуть на уже знакомые места.

Полезного чтения!

Предисловие

Во все времена есть люди, своим трудом способствующие созиданию и развитию Отечества. Они находят нестандартные пути, открывают новые ориентиры и, в конце концов, меняют к лучшему целые эпохи. Таковыми были братья Андрей и Иван Баташевы, в XVIII–XIX вв. построившие на окских берегах мощные металлургические заводы. Предприятия двигались в авангарде технического прогресса того времени: первыми в мире внедряли новые технологии. Развивали не только отечественную металлургию, но и многие другие сферы: артиллерию, инженерное дело, гидротехнику, строительство, архитектурный декор… Сегодня достойным наследником их промышленной и культурной истории является выксунский завод Объединенной металлургической компании, по инициативе которой и появилась на свет эта книга.

С участием выксунских мастеров после Отечественной войны 1812 года Москва была отстроена практически заново. Сами братья Баташевы и их наследники сотрудничали с ведущими архитекторами той поры. Дворянские усадьбы и храмы, царские дворцы и монументы в честь победы русского оружия — везде есть выксунское чугунное литье, известное своей особой красотой и прочностью.

И не только красотой. Например, во многом благодаря заводам Баташевых Москва в XIX веке получила чистую питьевую воду в нужном количестве. Это издание посвящено самым ярким памятникам столицы из богатейшего наследия братьев Баташевых. Но роль, которую баташевские заводы играли для своего времени, круг общения братьев-предпринимателей говорят о том, что таких памятников, спрятанных в интерьерах старинных особняков, может быть гораздо больше. Не все изделия клеймили, у некоторых объектов было несколько поставщиков, а значит, авторство порой остается спорным. Есть такие объекты и в этой книге. Тем не менее мы постарались наполнить ее главными известными свидетельствами патриотизма, самобытного таланта и профессионализма выксунских металлургов, присущих им до сих пор.

Гусь-Баташев

Писатель, знаток Поволжья П. И. Мельников-Печерский, чьи сведения о Баташевых (в разных произведениях он называл их то Барбашевыми, то Боргачевыми, то Паташевыми) выксунским краеведам во многом удалось подтвердить архивными источниками, давал такую характеристику Андрею Родионовичу, исчерпывающе объясняющую быстрое создание металлургической империи Баташевых: «Паташев в короткое время скопил несметные богатства, скопил умом, трудом, неистомной силой воли, упорной стойкостью в делах, а также темными путями. Безнаказанные захваты соседних имений, прием беглых людей, стекавшихся со всех сторон под кров сильного барина, тайный перелив тяжеловесной екатерининской медной монеты умножили богатство тульского оружейника. (...) Слова супротивного молвить никто не смел, все преклонялось пред властным оружейником. (...) А все от того, что умел с нужными людьми ладить. Ладил он сначала с князем Григорием Орловым, вовремя от него отвернулся и вовремя прилепился к другому князю Григорью — Потемкину. Одного закала были, хоть по разным дорогам шли».

Легендами была овеяна и сама гусевская усадьба, где жил Андрей Родионович, — ее даже называли Гусь-Баташев или просто Баташев. Якобы вокруг барского дома были устроены оранжереи с лимонными деревьями, абрикосами и тропическими растениями «вплоть до ананасов», а чтобы они лучше росли, каждое диковинное растение сажали в яму, на сажень заполненную специально привезенным чистым черноземом. Обильные застолья, шумные охоты, катания на лодках по озеру с цыганами — в усадьбе часто бывали высокопоставленные гости.

В книге «Баташ» рассказывается история, как Андрей Родионович ловко уходил от чиновничьих проверок не только благодаря связям: под домами, полями и лесами его угодий были прорыты многокилометровые ходы, и при визите какого-нибудь очередного нежелательного ревизора он мог буквально проваливаться под землю и там перемещался из одной губернии в другую: «Для рязанских он был владимирским, а владимирцам сказывался рязанским (гусевская усадьба занимала часть Рязанской губернии и часть Владимирской — ред.)». В тех же подземных галереях, по легендам, якобы держали провинившихся работников и печатали фальшивые деньги. Впрочем, автор «Баташа» указывает, что не всему можно верить: братья Баташевы быстро разбогатели, а богатство — это всегда повод для зависти: «Богатство порой рождает вымыслы и всегда — завистливое заискивание низших и покровительственную дружбу высших чинов».

По одному из преданий, подземный ход вел из барского дома и к плавильной печи, где Андрей Баташев проводил свои научные исследования. Автор «Баташа» отмечает, что историк химии профессор В. В. Челинцев считал Андрея Баташева «одним из первых российских химиков» и ставил его в один ряд с Иваном Ползуновым и другими видными отечественными инженерами и конструкторами: «А. Р. Баташев выступил в 1750 году как замечательный изобретатель. Он усовершенствовал чугунолитейное дело и ввел в металлургию опрокидывающуюся печь, подобную той, которую на Западе позднее предложил Реомюр (Рене Антуан Реомюр, французский ученый — ред.)».

Уникальные. Первые

Кроме опрокидывания печей на баташевских заводах применялось прокатывание, причем все механические усилия совершались силой воды. Системы гидротехнических сооружений, питавших энергией машины и механизмы заводов, особенно в Выксе, были грандиозными. В основе системы был принцип многократного использования воды малых рек за счет создания каскада искусственных прудов, или водохранилищ (несколько живописнейших прудов той поры сохранились в Выксе до сих пор). Для накопления воды строились плотины, регулировавшие подачу воды в разные пруды по мере необходимости. Из прудов вода поступала к гидравлическим колесам диаметром 1–7 м, которые приводили в действие воздуходувные мехи, нагнетавшие воздух в доменные печи и кузнечные горны, а также запускали молоты, слесарные, токарные, винторезные и сверлильные станки. Создателем выксунского гидротехнического чуда считается местный умелец-самородок Марк Терентьевич Попов — главный механик выксунских заводов. На сооружение всей системы ушло около 40 лет, и завершал дело мастера его сын Василий Маркович Попов.

В начале XIX века водяные колеса дополнили паровыми машинами собственного производства — зимой, когда пруды замерзали, это было
очень кстати. Первая в российской металлургии паровая машина была изобретена в Выксе в 1799 году конструкторами Сноведского завода Павлом Ястребовым и его приемным сыном Ильей Лукиным. Детали паровых машин изготавливались на Верхне-Выксунском и Сноведском заводах, в Сноведи они собирались и испытывались. Позже заводы Баташевых стали торговать паровыми двигателями.

Но если на заводах внедрялись все передовые решения того времени, то собственно добыча руды (ее называли «железной розой» — за особый рисунок красного цвета) оставалась на примитивном уровне. Вот как описывался этот опасный процесс в газете «Нижегородские губернские ведомости» в конце 1897 года: «...Дудка — узкая, не более 1,5 аршина диаметром, яма, в которой едва может повернуться человек. Когда яма станет в рост человека... наверх ставится „барабан“ — обыкновенный ворот... К веревке ворота привязывается „кляпень“ — полено. Для подъема земли и руды употребляется кадушка… Дудка углубляется все дальше и дальше... Наконец, руда найдена. Здесь рыть вглубь перестают, дудку внизу расширяют так, что образуется как бы комната („печка“), и начинают рыть горизонтальные галереи приблизительно в аршин... Рудокоп, лежа на боку, откалывает куски породы, которые подручный его складывает в кадушку. Эта кадушка веревочными ушками надевается на „кляпень“ и барабанщиком, т.е. стоящим у ворота, поднимается вверх. Несчастья случаются нередко; то оборвется веревка у ворота, то кадушка сорвется или из нее выпадет кусок руды, стоящему внизу — верная смерть… Нелегка работа рудокопа: в неудобном положении... в духоте, часто в сырости, крестьянин выполняет тяжелую работу, подвергаясь беспрестанной опасности быть засыпанным, задушенным газами и затопленным водою».

Так, с потом и кровью простых тружеников и с невероятной энергией и силой духа владельцев к началу XIX века заводы братьев Баташевых стали одними из крупнейших в российской металлургии. По выплавке чугуна их хозяйство было третьим в России, уступая только уральским промышленным империям Демидовых и Яковлевых. Из 9788 тыс. пудов чугуна, выплавленного всеми заводами России в 1800 году, на долю Баташевых приходилось 1123 тыс. пудов, или 11,6%. А на европейской части континента их доля оценивалась в 40%.

«Единороги»

Время роста заводов Баташевых совпало с двумя турецкими войнами, тремя польскими разделами, войной со Швецией, войной с Францией, восстанием Пугачева, наконец со временем формирования Черноморского флота и северных портов страны. При этом мало кто из промышленников в то время сотрудничал с правительством. Среди них были и дальновидные Баташевы. В архивах сохранилось письмо братьев, адресованное Екатерине II, повидимому, в ответ на ее личную просьбу: «...а для нынешней надобности ежели то потребуется... со всякими усердиями трудиться не отречемся хотя бы это было с убытком, ибо мы не только именем, но и жизнью Отечеству служить обязаны...».

Уже в 1770 году Баташевы поставили в Адмиралтейств-коллегию 154 пушки и снаряды к ним и затем на протяжении десятилетий исправно снабжали военных пушками, ядрами, корабельными припасами. Например, за время военных действий против Турции, во второй половине XVIII века, только для Херсонского и Петербургского адмиралтейств баташевские заводы поставили 20 тысяч орудий разного калибра.

Очевидно, императрица была благодарна братьям: в 1770 году Баташевы получили освобождение от подушной подати и чин титулярных советников, а также разрешения на строительство многих своих заводов.

А в 1783 году за выполнение военных заказов Екатерина II пожаловала братьям Баташевым потомственное дворянское звание. Был учрежден фамильный герб Баташевых: по центру скачущий единорог с желтым хвостом и желтым длинным рогом на лазурном фоне. Единорог в геральдике — символ чистоты, верности, силы и твердости, кроме того, «единорогами» называли тогда артиллерийские орудия.

Брат Иван

В числе оснований, по которым императрица приняла это судьбоносное для братьев решение, в книге «Баташ» упоминается история в духе Дюма о том, как Иван Родионович спас честь будущей императрицы: еще будучи супругой наследника, она сломала брошь, подаренную свекровью, а та велела явиться на бал именно в ней — и только Баташев смог быстро починить украшение.

Удостоившись дворянского звания, в тот же год братья разделили имущество. Среди причин, по которым это произошло, историки называют беспокойство Ивана Родионовича за судьбу двух своих сыновей наследников. Дело в том, что Андрей Родионович к тому моменту был трижды женат — пишут, что священники просто боялись отказать влиятельному и опасному Баташеву в регистрации браков, и все три супруги жили с ним в гусевской усадьбе и растили многочисленных отпрысков: у старшего Баташева было пятеро детей и как минимум четверо внуков.

В результате Ивану Родионовичу достались заводы выксунской группы. Этот момент считается поворотным для истории Выксы: неизвестно, что было бы, если бы в этих местах обосновался Андрей, — после его смерти в 1799 году многочисленные наследники долго делили хозяйство и в итоге оно было практически полностью утрачено. По легенде, при разделе имущества старший брат предупреждал младшего: «Без меня пропадешь».
Но вышло иначе.

Ссылаясь на современников Ивана Родионовича, историки представляют его человеком не пылким, сдержанным, обладавшим твердым характером и хитрым дипломатическим умом. Барин много и систематически читал, собрал большую библиотеку, «любил все русское» — для обустройства своих роскошных дворцов-усадеб в Выксе и Москве приглашал только отечественных мастеров, хотя иностранцы тогда были дешевле. Любил дисциплину: свою жизнь организовал по расписанию, строго его выполнял и даже в старости гулял в парке по часам. К подчиненным был так же требователен, но при этом доверял управленцам — многие поставленные им руководители заводов работали на постах всю жизнь, были даже династии.

На заводах все свое внимание Иван Родионович сосредоточил на внедрении новейших технологий и механизмов. Он понимал, что для этого нужны знания, и не жалел денег на обучение специалистов: выявляя способных, их отправляли учиться в столицу и даже за границу. Рядовые мастеровые на выксунских заводах отличались «внешней подтянутостью, дисциплиной без холопства, чувством собственного достоинства». За образцовое устройство заводов Иван Баташев был награжден орденом Святого Владимира.

Именно при Иване Родионовиче на выксунских заводах были установлены паровые машины — и выплавка чугуна увеличилась втрое. Рецепт плавки мастера-литейщики держали в строжайшем секрете, удивляя иностранных инженеров своим искусством. Сегодня краеведы объясняют высокое качество выксунского чугуна несколькими причинами. Во-первых, доменные печи работали на высококачественном сырье и топливе. Древесный уголь выжигался из смолистых, спелых пород древесины векового массива лесов и отличался высокой прочностью и чистотой. Во-вторых, в местной руде не было вредных для металла примесей — она легко проплавлялась, восстанавливаясь до железа, кроме того, перед плавкой она подвергалась тщательной подготовке: обжигалась, дробилась, сортировалась, смешивалась в нужных пропорциях долями сидерита и бурого железняка. Причем, по данным исследователей, пропорции шихтовых материалов — руды, угля и флюсовых добавок — всегда рассчитывались, а не прикидывались «на глазок», как на некоторых других заводах. Наконец, на заводах работали специалисты высокой квалификации. Особым авторитетом пользовались мастера по изготовлению моделей литейных форм — из крепких пород дерева, аккуратные, ювелирно выверенные, обеспечивавшие прочную и точную отливку.

Расцвета выксунское художественное литье достигло в 1830–40-е годы: по чугуноплавильной части заводы И. Р. Баташева не знали соперников в России, их даже прозвали «Новой Англией». Не удивительно, что Выкса получала заказы от высокопоставленных господ Москвы, Петербурга и всех соседних губерний на все — от кухонной утвари, печных дверок, мебели, чугунных плит для пола, скамеек, балконов и козырьков до высокохудожественных скульптур, фонтанов, барельефов и монументов.

Кроме основного профиля в 1820-е годы в Выксе было широко развернуто производство машинного оборудования, водяных насосов, токарных станков, плющильных машин, ситцепечатных механизмов. При заводах были построены полотняная фабрика, где ткали для господского дома скатерти, холстину и ковры. Имелась и бумажная фабрика, а также мельницы, пилорамы и даже небольшая судоверфь, где в 1823 году выксунские мастера построили пароход «Софья» — первый на Оке, третий в России. Пароход был оснащен двумя собственными паровыми машинами.

Сами себя обеспечивали и всей провизией — в Выксе было развернуто масштабное приусадебное хозяйство: огороды (по настоянию барина крестьяне начали сажать картофель), плодово-ягодные сады, бахчевые, оранжереи с экзотическими фруктами, пчельники, скотный двор. Интересы всех работников и крестьян, живших при заводах, тоже учитывались: для них Иван Родионович построил больницу, богадельню, склады по снабжению хлебом и даже минеральные ванны, по соседству с аналогичными господскими, у неожиданно открытого в усадьбе источника.

В Выксе был даже свой театр: его отстроили в конце центральной аллеи большого парка, идущего от господского дома и спланированного по типу Люксембургского сада в Париже. В театре имелись небольшой оркестр и труппа, состоявшая в основном из талантливых мастеровых и крепостных, но иногда приглашали и столичных звезд. И хотя представления давали только для семьи Баташевых и гостей, в 1830–40-е годы театр стал известен и за пределами Нижегородской губернии.

Шепелевские заводы

При всем материальном благополучии личная судьба Ивана Родионовича была драматична: он рано потерял супругу, потом сына Дмитрия, затем невестку — жену сына Ивана, потом ушел сам много болевший и ко всему безразличный сын. Единственной наследницей осталась внучка Дарьюшка, дочь Ивана Ивановича, названная в честь рано умершей бабушки. Ей тоже был уготован недолгий век — дед похоронил и ее, но в лице ее супруга, генерал-лейтенанта, героя Отечественной войны 1812 года Дмитрия Дмитриевича Шепелева, Иван Баташев все-таки нашел продолжателя своего дела.

В 1821 году Ивана Родионовича не стало. И хотя Шепелевы много времени проводили в Москве, то и дело устраивая в усадьбе в Заяузье шумные балы, заводы продолжали работать и удивлять современников внедрением уникальных технологий и механизмов. Еще при жизни, отдавая предприятия в управление зятю, сам Баташев пророчествовал: «При таких средствах если бы даже и хотел он разориться, то не сумеет».

При Шепелеве в Выксе были налажены стабильное производство и сбыт паровых машин — их охотно покупали московские фабриканты. Своими паровиками оснащали и пароходы, которые в те годы активно строились в Выксе: за «Софьей» были «Выкса», «Сокол» и еще несколько судов.

В 1830-е выксунские заводы заметно продвинулись в технике доменного производства: здесь впервые в России было введено горячее дутье, резко повысившее продуктивность чугуноплавления. Редакция «Горного журнала», опубликовавшая отчет о выксунской инновации, подчеркивала полезность приспособления и отмечала, что оно «делает честь местному начальству, заслуживает подражания и в других местах». Массово этот метод в российской металлургии стали применять только в 1850-х.

Другой значительный экономический эффект дал выксунским заводам новый способ лужения жести: раньше этот процесс производился в холодной воде, а выксунские умельцы предложили делать это в растопленном сале. В результате вдвое сократился процесс лужения и вполовину уменьшился расход олова. Новый управленец знал толк и в продвижении своих предприятий: в 1823 году по его приглашению в Выксе побывал известный журналист и литератор П. П. Свиньин, составивший подробное описание баташевских заводов в серии очерков, которая до сих пор считается одним из главных документов по истории края.

В 1841 году Д. Д. Шепелева не стало. Огромное наследство досталось его детям: Ивану, Николаю, Елизавете и Анне — правнукам И. Р. Баташева. Дочери были уже замужем. Управляющим заводами стал старший сын Иван Шепелев — властный, необузданный, его даже сравнивали с Андреем Родионовичем Баташевым. Ивану Дмитриевичу досталось хорошо налаженное производство с отличными мастерами.

В эти годы выксунские заводы осваивают пудлингование — новый метод, означавший технический переворот в металлургии. Механика Антона Васильевича Копьева специально командировали в Англию для изучения процесса на лучших британских заводах. Освоение новой выплавки позволило начать перспективное производство — выпуск рельсов и деталей к паровозам и вагонам. На эту продукцию заводы получили
большой заказ Московской железной дороги. Чугун в то время закупали на демидовских заводах на Урале. Но и Выкса оказалась полезной Демидовым: считается, что именно здесь тагильский рабочий Яков Колногоров обучился прокату рельсов, а по возвращении наладил их у себя.

После Баташевых

Самого Ивана Дмитриевича Шепелева больше заводов интересовал семейный театр. А вкупе с тем, что с отменой крепостного права рабочие стали с заводов уходить, предприятия все больше погружались в кризис. Ситуацию усугубляла зависимость от купцов-перекупщиков, загонявших заводы в долги. После недолгой вынужденной государственной опеки правительство объявило публичные торги на баташевско-шепелевские заводы с условием погашения висевших на них задолженностей.

Так началась «иностранная» история выксунских заводов. Сначала их арендовали англичане, эксплуатировавшие оборудование на износ, — в это время в 1881 году в Выксе случилась катастрофа: прорвало давно не ремонтировавшуюся плотину заводских прудов. Вода полностью снесла один завод и 20 домов рабочих, погибло множество людей. Вскоре были объявлены новые торги, и с арендатором повезло больше — управлять заводами стал обрусевший немец Антон Иванович Лессинг. Он закрыл убыточные предприятия, модернизировал производство и восстановил рентабельность. В 1889 году он выкупил заводы, основав «Товарищество Выксунских заводов». При нем в Выксе началось мартеновское производство стали, появились легендарные постройки выдающегося инженера В. Г. Шухова — первая в мире кровельная сетчатая оболочка двоякой кривизны в листопрокатном цехе, а также водонапорная башня. Семья Лессинга владела заводами вплоть до Первой мировой войны, пока имущество не конфисковали в казну.

С 1 октября 1928 года заводы Верхне-Выксунский (с доменным, чугунолитейным, меднолитейным цехами), Нижне-Выксунский (с мартеновским, листопрокатным, трубопрокатным, муфтовым, вилопрокатным, мелкосортным, фасонолитейным цехами) и Досчатинский (с кровельным цехом) составили единое целое — Выксунский металлургический завод.

В советские годы ВМЗ во многом был первым. Так, в 1935 году в Выксе был пущен цех по производству сварных труб — единственный на тот момент в Советском Союзе. В годы Великой Отечественной войны завод выпускал особо прочные марки стали и проката — броню для танков и бронепоездов, а также снаряды, корпуса для авиабомб, шанцевый инструмент. В 1957 году за производственные успехи завод был награжден орденом В. И. Ленина. 1970-е годы — время коренной реконструкции производства. Завод первым в стране начал осваивать порошковую металлургию, и в 1970 году был пущен опытнопромышленный цех по производству проката из металлических порошков. В 1973 году вошел в строй крупнейший в Европе колесопрокатный цех, а для этого на ВМЗ освоили производство специальной колесной стали. В 1977 году первую сварную трубу диаметром 219 мм выдал новый трубоэлектросварочный цех No3 — цех-гигант, пролеты которого растянулись на километр. В 1982 году на ВМЗ был пущен первый в мировой практике цех по производству многослойных труб диаметром 1420 мм с толщиной стенки 16–26 мм для сверхмощных трубопроводов высокого давления.

В 1999 году в судьбе завода случился новый счастливый поворот: он вошел в состав Объединенной металлургической компании. Перемены, которые провела ОМК на выксунском заводе, по масштабу, оперативности и значимости для региона и отрасли сопоставимы с деятельностью братьев Баташевых — Выкса снова стала центром российской металлургии в европейской части страны и важной точкой на карте культурных событий России. Но это уже совсем другая история. Главное — что в ОМК и Выксе бережно хранят баташевское наследие и делятся находками. Например, такими, как собранные в этой книге архитектурные памятники Москвы, расцвеченные выксунским чугунным литьем.